«ПРАВОСУДИЕ У НИХ БЫЛО ЗАПЕЧАТЛЕНО В УМАХ,А НЕ В ЗАКОНАХ…»Чужестранцы о Русах
«…Рыбы там невероятное изобилие, как в морях, так и в реках, озёрах и прудах. За денарий ты бы купил воз свежих сельдей, а если бы я стал рассказывать то, что знаю об их запахе и толщине, меня обвинили бы в чревоугодии.
Честность же и товарищество среди них таковы, что, совершенно не зная ни краж, ни обмана, они держат сундуки и ящики незапертыми.
В самом деле, ни замков, ни ключей мы там не видели, а сами они были весьма удивлены, увидев наши вьюки и ящики запертыми. Платье своё, деньги и все свои драгоценности они хранят в своих бочках и кадках, просто накрытых крышкой, и не боятся никакого обмана, ибо не испытывали его…» (слова христианского епископа Оттона Бамбергского, дважды посетившего земли Поморских славян с целью обращения их в христианство в 1124 и 1127 годах).
«Правосудие у них было запечатлено в умах, а не законах, — писал один греческий историк, отмечая, что у славян в то время ещё не было письменного законодательства, — воровство случалось редко и считалось важнее всяких преступлений. Золото и серебро они столь же презирали, сколько прочие смертные желали его».
А вот свидетельство другого автора:
Они вообще красивы и рослы; волосы их отливают в русый цвет. Взгляд у них скорее воинственный, чем свирепый».
«Племена славян и антов», — писал древнегреческий историк Маврикий Стратег,
— сходны по своему образу жизни, по своим нравам, по своей любви к свободе; их никоим образом нельзя склонить к рабству или подчинению в своей стране.
Они многочисленны, выносливы, легко переносят жар, холод, дождь, наготу, недостаток в пище.
«В Русской земле не знают и не употребляют, ни латинского, ни греческого языков, ни митрополит, епископы, монахи или священники, ни князья или бояре, ни дьяки или подьячие. Все они пользуются только своим собственным языком.
Если кто-нибудь из наших всеученейших докторов попадет в Москву — придется ему учиться заново!»
Это говорит лишь о том, что заимствование на Руси никогда не было в чести.
«весьма человеколюбивые» по отношению к терпящим нужду; «они спешат навстречу тем, кто подвергается опасности в море или преследованиям со стороны морских разбойников, и приходят им на помощь.
У них изобилие неизвестных мехов, из-за которых в нашей стране разлился смертельный яд гордости. А они почитают их вроде как за навоз в укор, думаю, нам, которые вздыхают по меховой одежде, как по величайшему счастью. …».
Они соблюдают чистоту своих одежд, их мужчины носят золотые браслеты. У них много городов и живут они привольно»
