Воины не всегда знали друг друга. Каждый день они куда-то спешили по своим обычным делам, передвигаясь по улицам большого города. Пешком. На автомобиле. В автобусе. Нужно было успеть на работу. В гости.
Куда-то еще. Общим было то, что каждый из них в любой момент особенно точно знал, как надо поступить. Никто из них никогда не сомневался — всегда тонко чувствовал: надо так… или так. Что-то внутри подсказывало своевременным глубинным движением: вот так — хорошо, а так — плохо. Это доставляло удовольствие, жить было приятно, легко и как-то удивительно мягко.
Вокруг люди огорчались, угрожали или хвалились, соперничая друг с другом, терпели боль, жаловались на жестокий мир или открыто проклинали кого-то. Воины, слыша их вопли или стоны, никогда не могли к этому привыкнуть и всякий раз слегка удивлялись: «Неужели они серьезно?..» Но всякий раз тут же спохватывались: «Ах, да! Здесь же так… это у них все на самом деле.
Это же «этот мир»…» Это удивление посещало воинов с завидным постоянством, как человека, который всякий раз, проснувшись, какую-то долю мгновения пытается собрать свое Я, припоминая, кто он. Воины обычно тут же припоминали, что они не в своем мире, а там, где им положено время от времени быть, чтобы освещать Мрак.
А дома, в Мире Света — никто ни на кого не жаловался, там струились разноцветные потоки радости, все улыбались, и никто не был воином. Они просто Были. Дети там никогда не хмурились, взрослые были полны любви, а разговоры посвящались открытиям, новым произведениям и отважным идеям, которые умножали радость.
Когда кто-нибудь попадал в подлунный мир, он тут же становился воином, потому что своим светом освещал Мрак, в который было погружено сознание «этого мира». Подлунный мир даже днем, когда выходило солнце, спал, и если смотреть глазами воина, бодрствовали только некоторые, но большинство из них, если приглядеться, как раз и были воинами. Некоторые люди не спали, пробужденные каким-то событием или кем-то из воинов. Но не провалиться снова в сон могли немногие.
Не спали еще проводники и пророки. Они делали свою повседневную работу, которой требовалось так много, что казалось, они шьют тапочки для муравьев огромного муравейника. Но проводники и пророки делали свое дело настойчиво и кропотливо. Каждый день, даже во сне. Хотя никто не видел, когда они спят.
Воинов было довольно много. Рассредоточившись среди людей, они нередко «натыкались» друг на друга, всегда узнавали своих, но не всегда заводили знакомство. Иногда им было просто приятно постоять в свете другого воина, почувствовать знакомые вибрации радости, которые тот излучает. Они могли обменяться взглядами, немо отпраздновать встречу: каждый — внутри себя. Им не обязательно было кидаться на шею друг другу и в конвульсиях ностальгии вспоминать родной Мир. Они светили. Главной доблестью каждого было — поддерживать Основной Поток. «Этот мир» должен был освещаться равномерно.
Такова была главная заповедь воинов.
Иногда воины собирались вместе. По двое, по трое. Иногда их было даже много — целые сообщества. И хотя воины были разного возраста, разных характеров, и даже имели разное мировоззрение — радость всегда заполняла пространство вокруг них невидимым веселым фейерверком.
Собрания воинов были открыты для всех. Но редко кто из людей выдерживал столько радости. Люди уходили, нередко разочарованные и раздраженные, хмуро отыскивая причины своего недовольства. Чаще всего они приходили к спасительному выводу «все они — дураки!» Никто из людей не догадывался, что когда воины дружески смотрели им вслед, и видели темные вспышки вокруг удаляющейся фигуры негодующего человека, они думали: «Все они — будут воинами. Нужно только еще больше Света…».
