Дорогая Вина!
Мы так долго вместе, ты и я. Даже когда я только появился на свет как индивидуальная душа, ты уже была, невидимая, но управляющая моим развитием и влияющая на мои решения. Но больше этого не будет. Поскольку, Вина, сейчас я вижу тебя такой, какая ты есть, со всем твоим коварством и притворством. Твои слова ясны и убедительны, но отзываются пустотой в моем сердце. Потому что, когда я говорю, что хочу любить все части себя, именно ты заявляешь, что это невозможно.
Именно ты заставляешь меня смотреть на мои “более темные” стороны с отвращением и презрением. Ты всегда заявляешь, что я должен стремиться к тому, кем не являюсь. И именно ты утверждаешь, что я должен “лепить” себя в соответствии с твоим образом совершенства. И как бы я ни старался, этого всегда недостаточно.
Вина, именно ты рисуешь образ Бога, требующего совершенства. Этот образ представляет Творца как статическое, неменяющееся существо, сидящее в башне из слоновой кости, запертое в холодном, рациональном отделении, пребывающее выше низости человеческих чувств и восприятий. Возвышенный идеал…Каждая попытка приблизиться к нему ведет к поражению. Потому что ты всегда говоришь, что я могу сделать что—то лучше, и никогда не забываешь мои недостатки.
Да, именно ты, Вина, стремишься удерживать меня от понимания момента – радостного, удивительного, бесконечного момента, завершенного в своем естественном совершенстве. Конечно, ведь тебе бы хотелось подменить яркую искру момента своей иллюзорной версией совершенства.
Вина, ты контролировала меня с помощью вечного привязывания ума к будущему, заверяла, что опасность подстерегает за каждым углом и что мне следует избегать ее, уходя в прошлое. Ты всегда сравнивала настоящее с прошлым и убеждала полагаться на прошлый опыт, когда я сталкивался с новыми возможностями. Ты не позволяла думать о себе хорошо, о себе таком, какой я есть. Ты всегда ограничивала мое счастье и удовольствие, непрерывно напоминая о незаконченных делах.
Ты создавала страх потери и заставляла цепляться за жизнь, которая у меня есть, никогда не позволяя пойти вперед и открыться чему—то новому. Ты насаждала нетерпимость к себе и другим, ты говорила, что если я не ухвачу что—то сейчас, когда есть такая возможность, то потеряю все до конца. Ты прививала страх поражения, привязывая к позитивным опытам и отказу смотреть на негативные опыты как способу движения вперед. Ты заставляла требовать от других любви и принятия, в то время как под моим страхом быть отвергнутым скрывалась твоя уверенность в том, что я заслуживаю поражения и непринятия из—за своей недостойности.
Ты вещала, что просветление – удел немногих, и что оно требует много тяжелой работы и жертвенности. Ты утверждала, что жертва – добродетель, и что если я буду сначала служить другим, то буду угодным Богу. Ты заставляла верить, что думать о себе – эгоизм.
Вина, ты заставляла сотворять целые жизни, в которых, из—за эксцентричности, другие считали меня плохим, в которых меня осмеивали и презирали за то, что я говорил правду. Ты вынуждала постоянно искать любви и одобрения других, и постоянно нашептывала, что я недостаточно хорош, их получать. И ты традиционно умалчивала о том, что непризнание со стороны мира было отражением непризнания самим собой.
Ты порицала тело за основные желания и убеждала, что я запутаюсь в его запросах, я так и поступал. Ты заставляла судить мою физическую внешность и внешность других. Ты вынуждала осуждать мою сексуальность. Ты даже заставила меня верить, что Бог не был сексуальным существом. Ты затрудняла мое физическое выживание, потому что уверяла, что моя чакра выживания меньше, чем Божественная. Ты настаивала, что я должен покинуть тело, чтобы вознестись в дом Отца. Ты заставляла стыдиться моего физического носителя, и, в результате, я начал стареть и болеть.
Ты говорила, что эмоции – это зло, и убедила меня в том, что я – не что иное, как сгусток боли и негативности, и со временем, так оно и оказалось. Ты заставляла стыдиться моего гнева, ярости, печали, тоски и страха. Ты учила отрицать мои чувства в пользу твоего образа совершенства. Ты учила отрицать, отрицать, отрицать, пока в моем эмоциональном теле не осталось ничего, кроме нескольких фрагментов отчаяния и тьмы.
Ты осуждала мой рациональный ум за постоянный анализ и привязанность к старому знанию, вместо того, чтобы давать любовь и понимание. А ведь именно они необходимы для видения выше себя. И только сейчас я осознал, что ты не способна любить и понимать, и это одна из причин, по которым я разрываю наши взаимоотношения.
Вина, ты делала мою волю, желания и силу незначимыми, ты говорила, что мне не следует иметь свободную волю и желания, и что неправильно пользоваться моей силой, чтобы привносить в жизнь красивые вещи. Я верил тебе и в результате забыл, как пользоваться 90% своей силы. Ты убеждала меня, что я бы ранил других, если бы пользовался своей силой и свободной волей. И поскольку я тебе верил, я часто ранил других.
На протяжении всей истории ты заставляла меня играть много ролей. Ты писала мне роль и вынуждала забывать, что я – всего лишь актер на сцене своей же собственной пьесы. Ты предназначила мне роль жертвы во враждебной Вселенной и заставила думать, что она имеет надо мной власть. А когда ты уставала, ты отводила мне роль угнетателя, живущего в ложной удовлетворенности, исходящей из превосходства над “менее удачливыми людьми”.
Ты заставляла меня жить мучеником и отказываться от всего. Ты учила, что бедность – добродетель, и, в результате, самые сострадательные люди имели меньше доступных ресурсов для помощи планете. Также, ты делала из меня убийцу, гонителя и изгоя. Когда я примкнул к церкви, ты оттолкнула меня от нее, боясь моего приближения к истине. Ты превозносила доброту и любовь Бога, и тут же заверяла меня, что я — жалкий грешник без надежды на спасение.
Вина, ты приносила печаль, когда я был близок к радости. Ты заставляла забывать, когда я начинал вспоминать. Ты всегда возвращала меня на землю, когда я возносился слишком высоко. Ты убеждала, что я слишком идеалистичен, что Небеса – только мечта, что за космической оргией свободы последуют счет, долг и расплата.
И пока я тебе верил, счет приходил всегда, как раз вовремя. Ты вынуждала верить, что я должен работать, чтобы жить, и что нехорошо наслаждаться жизнью, когда другие страдают. Ты заставляла верить, что я бессилен исцелить болезнь мира, и что неверно думать, что я могу исцелить болезнь и подняться над смертью. Одновременно ты напоминала, что я делаю недостаточно для спасения планеты.
Вина, сейчас я понимаю самое коварное, чему ты меня учила: когда закончится земное страдание, меня ожидает темное зловоние смерти. И ты почти убедила меня в том, что вознесение невозможно, и что я навечно застрял в колесе перевоплощений. Ты заставляла возвращаться в теплое лоно, где удовлетворялись все мои потребности, вместо того, чтобы помещать в шумный и бесчувственный мир, в котором обладающие большей мудростью, будут диктовать, что мне делать. Когда я был беспомощным ребенком, ты прибегала к мирским авторитетам, чтобы подавлять мою волю и разрушать естественное чувство удивления и любопытства.
Я провел много жизней, пытаясь вернуться назад в лоно, не понимая, что физическое рождение – всего лишь воспроизведение моего появления как души из Матери Творения. Ты даже утверждала, что Материнский аспект Бога – плод моего воображения в мужской Вселенной. Моя душа долго пыталась вернуться в лоно Творения, но сейчас я знаю, что лоно Творения пребывает во мне.
О, Вина, сейчас я вижу тебя такой, какая ты есть, — пустым, холодным, бесстрастным богом, скитающимся в пустоте в поисках ничего не подозревающей жизни, чтобы пичкать ее своими паразитическими побуждениями. И хотя мне тяжело произносить эти слова, я на тебя не злюсь, поскольку знаю, что тебя переполняет гнев. Просто я вижу тебя такой, какая ты есть, и больше не хочу получать твои бесплодные предложения. Поэтому я позволяю тебе уйти. В уме я вижу, как ты безжизненно подплываешь к краю моей сути и уходишь в пустоту, вне проявленной Вселенной.
Да, Вина, наши взаимоотношения закончены. Сейчас, когда я вижу твою игру, я больше не буду играть роли, которые ты написала для меня. Сейчас я призываю встретиться с тобой моих братьев и сестер. Они увидят, как вижу это я, что на самом деле ты – ничто, голый король, без материи и без любви. Моя космическая семья наблюдает, как ты разыгрываешь свою последнюю карту – карту страдания на Земле, карту Армагеддона. Мы видим твой блеф. Мы видели твою последнюю карту и не обманулись. И хотя мы слышим вопли и скрежет зубов верящих в тебя и ожидающих последней смерти, мы больше не боимся. Мы покидаем мир тьмы. Это наше начало и твой конец.
Итак, я возвращаюсь к своей задаче – востребовать части себя, которые ты скрывала от света и запирала от сладкого чувства свободы. Я вбираю свою безграничность и чистую невинность, которые, хотя и долго были забыты, не были и никогда не могли быть полностью уничтожены.
В последующие годы путь, свободный от твоего присутствия, будет освещаться Небесными Хозяевами, и те, кто идут путем свободы, больше не будут заложниками сборщиков оплаты. Выше созданного тобой ада слышны звуки древних мелодий, вечно новые и поющие о невообразимой любви. Каждая мелодия сияет завершенностью. И пока я и моя космическая семья выравниваем тела, эмоции, сердца, умы и души с Единством, музыка снисходит в наше Единое существо, а прошлые падения уходят в ничто, откуда пришли. Страх неизвестного превращается в волнение и энтузиазм, когда мы вместе отправляемся в путешествие за пределы.
Прощай, Вина!
Больше не твой,
Сэл Рейчел.
